Принцесса химзавода
Категории:
Служебный роман
Случай
(рассказ попутчика)
— Ну, а вы чем публику позабавите? – подмигнул я, наливая в стаканы очередную порцию коньяка.
Несмотря на разницу в возрасте и положении (Сергей Владимирович был лет на десять старше меня и выглядел куда солиднее), мы довольно быстро нашли с ним общий язык, и переход к совместному распитию припасенной им бутылки «Арарата» был вопросом времени.
— За женщин!
Мы чокнулись и выпили. Мой попутчик деликатно откашлялся.
— Вот был у меня однажды случай… кстати, тоже, в известном смысле, на работе, — после некоторой паузы сообщил он, — и вспоминать не хочется, и забыть не могу, хотя уже столько лет прошло. Очень уж грустная история получилась. Боль, можно сказать, на всю оставшуюся жизнь…
После моих жизнеутверждающих трелей о прелестях работы в дамском коллективе, такое невеселое вступление прозвучало легким диссонансом – все-таки соседей по купе принято развлекать, а не грузить давними проблемами. Однако выпитый коньяк позволял относиться с юмором буквально ко всему, к тому же мне смертельно надоело чесать языком в одиночку.
— Что, тоже застукали и уволили? – попытался схохмить я, — Такое иногда случается, особенно если у тебя роман с женой начальника.
— Да какой там роман! – покачал головой сосед, — Мы и познакомиться-то толком не успели.
— То есть…
— И виделись всего один раз в жизни.
— Ну-у, значит это действительно было нечто! Любопытно было бы послушать.
— Могу рассказать. Только предупреждаю, скабрезных историй про всеобщий разврат на этот раз не будет. Прошу также заметить, что я давно и счастливо женат. У меня про другое… и попытайтесь понять все правильно.
И он начал свой рассказ.
* * *
«Я в ту пору еще молодой был, неженатый. Жил на периферии, работал в районной газете, писал разные статейки, в основном на производственные темы. Помимо прочего, был у нас в городе крупный химический завод, где не то удобрения, не то ядохимикаты выпускали. Сколько помню, оттуда вечно какой-нибудь гадостью тянуло. И вот посылает меня как-то раз туда главный редактор. Срочно понадобился ко Дню химика репортаж об их славном трудовом коллективе. В частности, про то, как они за чистоту окружающей среды борются. Хотя по мне, так они все вокруг только травили. Но раньше-то как было – что велят, то и пишешь… Кстати, и сейчас в этом плане немногим лучше.
Деваться некуда, беру редакционную машину, еду. Там всех уже предупредили – мигом выписали мне пропуск, проинструктировали, чего там можно, чего нельзя, согласовали, какие цеха мне стоит посмотреть (а какие, стало быть, не стоит?), и персонального провожатого выделили, главного специалиста из отдела техники безопасности. Звали его забавно – не то Галимзян Рашидович, не то Рашид Галимзянович, татарское какое-то имя-отчество. Хотя говорил он без всякого акцента. Ну вот, стало быть, идем мы с этим Галимзяном по заводу, принюхиваемся к ароматам и разговоры разговариваем. Вдруг он останавливается и хлопает себя ладонью по лбу.
— Извините, — говорит, — вам в какой цех?
— В 11-й, — смотрю я в бумажку.
— А в ЦЗЛ зайти не хотите?
— Простите, ЦЗЛ – что это такое?
— Центральная заводская лаборатория.
Я снова заглядываю в бумажку.
— Нет, лаборатория в списке не значится.
Тем не менее, выясняется, что ему там срочно какой-то документ надо забрать. А бросить меня одного посередь завода он не имеет права.
— Вообще-то мне после 11-го еще в 7-й идти, потом в технический отдел, да еще на очистные сооружения заехать, – отнекиваюсь я, — Программа обширная, а время уже к обеду…
— Да это тут недалеко, — уговаривает он меня, — Кстати, в ЦЗЛ женщины работают. Некоторые – очень даже ничего.
Как ни странно, это сработало.
— Ладно, — говорю, — Идемте, посмотрим ваших женщин.
Короче, свернули мы с ним в сторону. Шли минут пять.
— Вот это цех №4, — показывает главспец на массивный кирпичный корпус справа, — А вон то – здание ЦЗЛ. Нам туда.
Зашли, поднялись на второй этаж, заглянули в одну из дверей. Ну, что сказать? Лаборатория, как лаборатория – шкафчики, стеллажи, столы, приборы какие-то… На высоких табуретках сидят две невзрачные тетки с нездоровым цветом лица и – о, чудо! – симпатичная молодая девчонка. Я ее как увидел, сразу глаз положил – глаза большие, фигурка стройная, ноги длинные, и даже рабочий халат ее не особенно портил, поскольку совсем коротенький был. Так вот, значит, сидят они и журнальчиками обмахиваются. Самое начало лета, а уже жара стоит…
— Всем доброе утро, – заходит главспец.
— А, Галимзян Рашидович! Что-то вы к нам зачастили… Ой, а кто это с вами такой молодой, интересный?
— Знакомьтесь. Сергей Владимирович Балашов, корреспондент из «Красной зари». Пишет репортаж о заводе.
— Здравствуйте! – немного смущенно привстала с табуретки одна из теток, чисто по-мужски протягивая мне руку, — Кузина Марья Михайловна, инженер-химик.
Очевидно, она была тут старшей.
— Очень приятно, — церемонно пожал я протянутую руку и вопросительно посмотрел на остальных.
— А это лаборантки из нашего сектора, — сбивчиво затараторила тетка, — Попова Зинаида Ивановна… Рябоконь Елена… извини, забыла, как тебя по отчеству… Лена у нас недавно, после училища…
— Да какое там отчество, — фыркает девушка, — Просто Лена.
— Здрасьте, — еще раз говорю я, нахально подсаживаясь к ней на свободный табурет, — Очень приятно. А меня тогда можете звать просто Сергеем.
— Вы, значит, тут товарищу покажите чего-нибудь интересное, — засуетился главспец, — а я пока к вашему начальнику загляну…
— Да чего тут смотреть? – пожала плечами девушка, нехотя пряча журнал в стол, — Вас что-то конкретно интересует?
Специфика работы заводского лаборанта всегда была для меня тайной за семью печатями, поэтому ничего конкретного я спросить не мог. Но замялся я главным образом потому, что в этот момент девушка несколько опрометчиво раздвинула ножки, в результате чего я узрел, что у нее под халатиком не было вообще ничего, кроме легкомысленных ажурных трусиков. Это неожиданное открытие сразило меня наповал. Понимаете, до прихода сюда я был свято уверен, что на этом провонявшем всю округу заводе работают злобные мутанты, дышащие ядовитыми газами и купающиеся в серной кислоте. И вдруг обнаруживаю здесь очаровательную девушку в халатике на голое тело! У меня было ощущение, что весь мир внезапно завертелся вокруг ее стройных ножек.
— Понятия не имею! – вздохнул я, продолжая бестактно изучать рисунок ее нижнего белья.
— Что-нибудь не так? – забеспокоилась девушка, на всякий случай немного сдвинув коленки.
— Да нет, все в порядке. Просто я гляжу, спецодежда у вас… хм… несколько облегченная…
Она смутилась, но не сильно.
— А, вы про халат? Это мне по ошибке такой короткий выдали. Я сначала поменять хотела, а потом привыкла.
— Хм, понятно… вообще-то вам даже идет, — отпустил я неловкий комплимент, — Так как насчет что-нибудь посмотреть?
— А вы разве еще не все посмотрели? – ехидно поинтересовалась девушка, сдвигая ноги плотнее и демонстративно одергивая полы халатика.
Мне захотелось провалиться сквозь землю, но я сделал вид, что не понял намека.
— Нет, я про лабораторию. Что-нибудь интересное из вашей работы.
— Запросто. Анализ из работающих аппаратов подойдет?
— Вполне.
— Только это не в самой лаборатории. Это в 4-й цех идти надо.
— Надо, так надо. Я готов!
Я действительно был готов идти за ней хоть на край света. Несмотря на то, что она вела себя со мной довольно холодно.
«Что такое со мной? Неужели втюрился?»
— Галимзян Рашидович, можно мне в 4-й цех?
— А как же ваша программа? – съехидничал главспец, притормаживая в дверях, — Он же у вас тоже в списке не значится.
— Я ненадолго, — пообещал я, — Туда и обратно.
— Что, появился интерес? – подмигнул он мне, косясь на хорошенькую Лену, — Ну-ну…
Лена тем временем полезла под стол, чтобы вытащить какой-то напоминающим чемоданчик аппарат, при этом так эффектно присев на корточки, что мое сердце чуть не выскочило из груди.
— Штаны надень, стыдоба, — заворчали тетки, — Не на танцы собралась!
— Да ну вас с вашими штанами, — хихикает та в ответ, — И так жарко.
— Действительно, жарковато сегодня что-то, — согласился я.
— А в цехе еще жарче будет. Там реактора горячие, трубчатые печи, паропроводы…
— Как это – реактора горячие? – насторожился я.
У меня при слове «реактор» до сих пор Чернобыль почему-то вспоминается.
— Так. Синтез же ради вас никто останавливать не будет?
Реактора, синтез… Слова-то все какие, мне даже не по себе немного стало.
— Да вы не бойтесь! – успокаивает меня Лена, — На самом деле ничего страшного. Так, пованивает немножко…
И вешает через плечо матерчатую противогазную сумку.
— Ничего себе «пованивает»! Это что – противогаз?!
— Ага. Без него в цех не пускают.
— Там так опасно?
— Да нет, просто положено. На всякий случай. Если авария там, или еще чего.
— То есть надевать его вы не будете?
— Буду, — потупилась Лена, — Отбор проб – строго в противогазе. Хотя это просто ужас…
— Ничего, Рябоконь, – буркнул главспец, — Лучше часок помучиться, чем разок отравиться. В нашем деле главное – что?
— Соблюдение правил техники безопасности, – нарочито бодро похлопала по висящей на боку сумке Лена.
— Слышите, барышни? – многозначительно посмотрел главспец на женщин.
— Слышим, слышим, Галимзян Рашидович…
Из всего этого я сделал вывод, что правила эти здесь частенько нарушаются.
— Ну и работа у вас, товарищи женщины, – искренне удивился я, — Как же она выдержит в противогазе, да еще в такую жару?!
— Захочет, выдержит… Все еще хотите взглянуть?
— Хочу. Если, конечно, можно.
— Можно. Только каску наденьте. И еще вот это тоже прихватите…
Мой провожатый пробежал взглядом по стеллажу с противогазами.
— Знаете, как пользоваться?
— Показывали когда-то.
— Вот, возьмите. Третий размер, должен подойти, – и, заметив кислое выражение на моем лице, добавил, — Не бойтесь, для вас это всего лишь мера предосторожности. Надевать не придется. Ну что, теперь вперед и с песней?
Я кивнул, хотя и без прежнего энтузиазма.
— Главное, на верхние площадки не поднимайтесь и ничего не трогайте. Да, и не вздумайте там курить!
— Я не курю.
— Ну и правильно. Теперь мне налево, а вам направо. Встречаемся здесь, минут через двадцать.
Нахлобучив каску, я попрощался с тетками, и мы с Леной двинулись по коридору.
— Смотри, принцесса, не умори там молодого человека, – донеслось нам вслед, — Ему еще статью про нас писать!
— Да уж прямо – про вас, – не оборачиваясь, проворчала Лена, — Разбежались!
Идя следом, я невольно любовался ее точеной фигуркой в коротком приталенном халатике. Хотя тащить приборы ей было явно неудобно, и походка девушки от этого заметно страдала. Да и настроение, похоже, тоже.
— Разрешите вам помочь? – решил я вдруг проявить галантность и, не дожидаясь ответа, перехватил в свои руки все ее химическое барахло.
Взгляд девушки немедленно потеплел.
— Спасибо, – улыбнулась она, расцветая трогательными ямочками на щечках, — Вот всегда бы так!
Мы свернули в длинный мрачный переход с давно не мытыми стеклами, куда указывала стрелка с надписью «цех №4», и вскоре прибыли на место. Сам цех впечатление произвел жутковатое: полумрак, где-то что-то гудит, где-то что-то булькает, кругом змеятся трубы, откуда-то с шипением пробивается пар, снуют люди в замызганных спецовках и с противогазными сумками на боку… Вдобавок ко всему, несмотря на надсадно воющие вытяжные вентиляторы здесь стояла неистребимая, какая-то сугубо химическая вонь. Может быть, не очень сильная, но довольно мерзкая. Ну, и жарища, как меня и предупреждали – градусов под сорок. Идти дальше, честно говоря, уже не хотелось, но перед девушкой я решил держаться молодцом и вообще стараться делать вид, что мы, мол, и не такое проходили. Что касается самой девушки, то она, похоже, чувствовала себя вполне комфортно даже в такой обстановке.
— Не пугайтесь, этот цех хоть и старый, но не самый плохой, — весело щебетала Лена, грациозно ныряя под очередную связку трубопроводов, — А недавно они новую импортную установку запустили, вообще красота.
— Посмотреть можно?
— Так мы туда и идем. Да вот же она!
Установка оказалась сверкающей нержавеющей сталью и сплошь опутанной трубами хитроумной конструкцией высотой с трехэтажный дом – странно, как она вообще поместилась под крышей цеха. Людей видно почти не было, потому что, по словам Лены, все узлы управлялись автоматикой. И только пробы, как и раньше, приходилось лазить отбирать живым лаборанткам (ну, это, я вам скажу, очень по-нашенски). Между тем я уже внизу весь вспотел, а каково же наверху тогда будет?
Впрочем, Лена лезть в это пекло и не торопилась. Вместо этого она велела мне поставить приборы на пол, после чего, рискуя обжечь голые ляжки, по-хозяйски уселась на какую-то выкрашенную в ядовито-желтый цвет трубу.
— Кого-то ждем? – спросил я.
— Да тут, аппаратчика одного знакомого… помогает мне обычно… только я, кажется, рановато заявилась, – зевнула она, жестом приглашая меня присесть рядом.
Коротая время, она начала рассказывать мне о своей работе, но я все равно мало что понял (у меня в школе по химии тройка была), поэтому решил, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Наконец она устала ждать и показала рукой в направлении площадки обслуживания на установке.
— Ну, мне туда. А вы тут постойте, если хотите…
— Позвольте, как же вы все это одна наверх попрете? – возмутился я, вырывая из ее рук чемоданчик.
— Ой, что вы! – замахала руками Лена, — Вам туда нельзя!
— Глупости! Почему это я не могу помочь красивой девушке? Или знакомый аппаратчик будет против?
— Да ну вас, скажете тоже, — смутилась Лена, — Хорошо, только осторожно. Здесь ступеньки очень крутые.
— Да я бы сказал, почти вертикальные, — усмехнулся я.
И мы полезли по трапу наверх, она спереди, я следом. Чтобы, значит, если вдруг что-то уроню, так хоть не ей на голову. Чувствую, а с чемоданом-то, блин, и впрямь неудобно. Не то, чтоб тяжело, но – неудобно, одной руки категорически не хватает. И как только она раньше тут лазила? Задираю голову посмотреть, долго ли еще – мамочка, а там такие виды!!! Я чуть с лестницы не навернулся… сами посудите, какая может быть координация движений, когда у тебя прямо над головой голая женская задница?! То есть, трусики на девочке, конечно, были, но такого смелого покроя, что сзади попа их скушала напрочь… Чемоданчиком с приборами о перила приложился – гул по всему цеху пошел. Моя обольстительница, естественно, тут же оборачивается.
— Ой! Меня начальница за эти приборы убьет! – восклицает она, жеманно поигрывая складками попы.
— Да нет, вроде бы ничего не разбилось, — спешу заверить ее я.
А сам, забыв о всяких приличиях, пялюсь ей в зад, и краской заливаюсь, как малолетний пацан. И тут до нее, наконец, доходит, как же лихо она подставилась.
— Ай-яй-яй, ну куда вы смотрите? Так же и шею свернуть недолго!
Я конфузливо опускаю голову, но глаза-то сами наверх косятся… в общем, последние пару метров она лезла, прикрывая зад ладошкой. Смех и грех. Хотя, если разобраться, сама была виновата – еще бы в купальнике в цех пришла. Но и мне, наверное, не следовало лезть впритирку за ней. Короче, оба хороши.
А на площадке уже конкретное пекло, и воняет с непривычки – вообще караул. Ставлю я ее барахло на настил и лоб вспотевший вытираю, будучи все еще под впечатлением от увиденного. Лена, кажется, смотрит на меня с легкой укоризной, и я ее прекрасно понимаю – хотел помочь, помогай, но зачем под юбку пялиться?
— Спасибо вам, Сережа! – неожиданно касается она губами моей щеки, и сердце мое подпрыгивает до небес, — А теперь вниз, пожалуйста, я все равно больше разговаривать не смогу…
И натягивает противогаз. Я от неожиданности аж вздрогнул. И то сказать – была симпатичная девушка, а стала лысая страхолюдина с хоботом, как у слона.
— У-у! А-а? – мычит эта очкастая образина, грозно сверкая стеклами. Типа, ну как?
— Действительно, ужас… — потрясенно бормочу я, трясущимися руками расчехляя фотоаппарат, — Можно сделать пару кадров для истории?
Она протестующее замотала головой, что-то неразборчиво гугукнула (в этой жуткой маске действительно не больно-то поговоришь) и, подхватив чемоданчик, направилась к точке отбора. Зрелище, скажу я вам, было чумовое. Фигурное катание видели? Ну вот, представьте себе фигуристку в противогазе… А между тем, откуда-то таким дерьмом несет, что противогаз и впрямь не помешал бы. Только вот напяливать его – увольте, меня от одного запаха резины с детства мутит. Поэтому погладил я Лену сзади нежно по гладкой резиновой макушке и спустился быстренько вниз.
А она, бедная, осталась на площадке париться: то в люк чуть ли не с головой нырнет, то с приборами начнет возиться, то какие-то шланги с места на место таскает… так увлеклась, что на меня и не смотрит даже. Что запомнилось, ее голые ноги от жары сплошь красные сделались. Ох, и жалела, должно быть, девочка, что штаны не надела, как ей умные люди советовали… Через какое-то время чувствую – от всех этих наблюдений за рабочим процессом у меня под ширинкой конкретные проблемы начинаются. В смысле, плоть начинает восставать. Еще бы… она же зад-то ладошкой больше не прикрывала! А когда она, не снимая резиновых перчаток и противогаза, затеяла трусики в попке поправлять, я вообще едва не кончил. Так по-девчачьи мило все это выглядело… Естественно, трусики скоро обратно в попу залезли, и больше она их уже без толку не теребила, но я что сказать хочу – сколько раз с тех пор настоящий стриптиз смотрел, и ни разу сердце так бешено не колотилось, как тогда. А с чего бы, казалось? подумаешь, девчонка трусы поправила…
Я, конечно, не обольщался, что это шоу устроено специально для меня (думаю, самой Лене было тогда глубоко наплевать, кто и как на нее в этот момент смотрит), но твердо решил, что с такой интересной девушкой стоит познакомиться поближе. Однако ждать, пока она освободится, я не мог… да и шея затекла… в общем, сложил я ладони рупором и крикнул ей, что, мол, спасибо за рассказ и показ, но мне пора – а раз так, то не спуститься ли ей вниз на пару слов? Она в ответ кивнула, сделала пару шагов к спусковому трапу, и вдруг… начала тихо сползать по стеночке прямо на решетчатый пол. Что такое?! Не успел я холодный пот со лба смахнуть, как она уже во весь рост на площадке растянулась. К слову сказать, в такой эротичной позе, что… ох, держите меня семеро!.. но тут уж мне совсем не до эротики стало. Потому как чувствую, что-то неладное происходит. Не отдохнуть же она прилегла, в самом деле.
— Эй!!! – ору ей наверх, — Помощь требуется?
А она все лежит, только рука потянулась к горлу, как если бы ей воздуха не хватало. Если она что и сказала при этом, не слышно было. Опять же, противогаз на ней.
— Лена!!! – продолжаю орать я, размахивая руками.
Она по-прежнему ноль эмоций. Как на грех, весь инструктаж по технике безопасности у меня из головы тут же улетучился. Что делать? Куда бежать? Кого звать? Хрен его знает. И вокруг ни души. Выждал я несколько секунд – чувствую, вроде бы хуже мне не делается. И сигнализация молчит. А, думаю, к черту все инструкции! И полез за ней сам. Главное, про собственный противогаз даже не вспомнил, хотя в такой ситуации, пожалуй, стоило бы надеть на всякий случай. Ладно, бог с ним. Забираюсь на площадку. Она все так же лежит с невозмутимой мордой – ноги враскроряку, по животу хобот змеится, волосы из-под маски по грязному настилу разметались… Причем непонятно даже, дышит или нет. Тут уж я струхнул не на шутку.
— Лена! – осторожно беру я ее за руку, пытаясь нащупать пульс, — Что с тобой?
А пульс, как назло, никак не прощупывается. Ну, в общем, меня всего уже натурально трясет… умирает же девушка! да и мне – долго ли осталось? и тут вдруг она медленно поворачивает голову ко мне, и начинает жалобно так стонать. Еле слышно, как будто ей подушку на лицо положили. Но я все равно обрадовался. Слава богу, думаю, живая… Но что с ней тогда стряслось? я ж вот тут рядом стою без всяких средств защиты и даже не кашляю? Немного мутит от духоты – это да, а в целом… И тут меня осенило. Это же она просто в обморок упала! Жара, да еще столько времени в душном противогазе, вот вам и результат.
Моментально сорвал с нее маску, так – веришь, нет? – оттуда целая струйка пота вытекла. Видимо, это называется у них работать в поте лица. А лицо у нее, ты бы видел – все в испарине, под глазами круги, а губы — аж синие. Бедная девочка! Но веки уже дрожат, и вроде бы дышит сама, а то я ей уже искусственное дыхание «рот в рот» пристроился делать. Ограничился тем, что расстегнул ей пару верхних пуговиц на халате, чтобы легче дышалось, да шлепнул разок по румяной попке, чтобы быстрее в себя пришла. Я знаю, так новорожденным делают. Гляжу, помогло – открыла глаза.
— Руки уберите, пожалуйста! — говорит полушепотом. И первым делом подол одергивает, чтоб прелести свои прикрыть.
Ну, я не в претензии, да и девушку можно понять. Хотя вот интересно, она нарочно лифчик на размер меньше надела, или по ошибке? По-хорошему, надо было бы и его расстегнуть, чтобы грудь освободить, но на это у меня наглости уже не хватило. Я с девушками с места в карьер обычно не рву. Ну там сперва поговорить, потом поцеловать, а там уж можно и до лифчика добираться…
— Ф-ф-у-у! Чуть не задохлась! – стонет Лена, брезгливо запихивая противогаз в сумку.
— Что, не помогает?
— Да ну его на фиг, свиное рыло! – морщится девушка, — Что-то не то с ним сегодня…
Минут пять она в себя приходила. А я стоял рядом посреди этой вони и думал, какие все-таки сволочи ее начальники. Своих-то дочерей сюда, небось, не посылают. Еще бы! Это же форменный кошмар, а не работа. И чего я у себя в редакции вечно чем-то недоволен, привереда? То пишущую машинку кто-то без спроса взял, то паста в ручке кончилась… Подумаешь, трудности! Да у меня, по сравнению с некоторыми, не работа, а курорт.
— Знаешь, Лена, ты бы лучше домой шла. А еще лучше к врачу. У тебя же обморок был!
— Ну да! А работать кто будет? Все и так в отпусках…
— А эти ваши тетки, как их там?
— Кто, Марья Михайловна и Зинаида Ивановна?! – засмеялась Лена, — Да куда им, они старенькие уже…
И чего только ругают современную молодежь? Вон, какая забота о престарелых и убогих.
— Зато у тебя, я гляжу, здоровья больше всех, – не унимаюсь я, — Ну как опять отключишься и вниз свалишься?
— Тут кругом ограждения, захочешь – не упадешь. Да вы за меня не волнуйтесь…
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь… Может, все-таки перейдем на ты? И потом, как же мне не волноваться, если ты только что на моих глазах умирающего лебедя изображала!
Лена посмотрела на меня с недоумением.
— Так я ж противогаз-то больше надевать не буду!
— Как это? А не боишься?
— Разок-то можно, если лицо в сторону от люка держать. Все лучше, чем в этом наморднике.
— Что, настолько тяжело? – сочувственно спросил я.
— Сегодня – да. А вообще у нас и раньше женщины в противогазах сознание теряли, особенно летом.
— И что, — спрашиваю, — никто не жаловался?
— А что толку жаловаться? Это ж химзавод, а не кондитерская фабрика.
— Верно подмечено. Почему же вы тогда по двое не ходите, раз такое случается?
— Раньше ходили, сейчас людей не хватает. Вообще-то, за нами аппаратчики обычно присматривают (я бы на их месте тоже присматривал, причем исключительно снизу!) Да и мы ведь не каждый день в обморок падаем…
И впрямь полегчало ей, видать, раз шутить пытается. Что за девушка, право! Только вот лицо у нее теперь резиной воняет, никакими духами не забить.
— Ты сам-то как, Сережа? Голова не кружится? Глаза не слезятся?
— Спасибо, ничего, — говорю, — Привыкаю понемногу. Что дальше делать будем?
— Я на верхнюю площадку, там еще пара точек. А вы… а ты быстренько вниз, пока не увидели. Да и вредно тут долго находиться.
— А как же ты?
— Уж как-нибудь. Мне хотя бы за вредность доплачивают, и молоко дают… Только не говори, что я на отборе противогаз сняла. Наказать могут.
— Пускай тогда уж меня наказывают, это ж я его с тебя снял.
— Да, и про обморок этот дурацкий тоже никому не рассказывай!
— Это еще почему?
— Медосмотр не пройду – переведут в уборщицы, или вообще уволят по статье.
— Может, оно и к лучшему?
— Ага! А жить на что? У меня мама болеет, папа на пенсии…
Спорить с ней было сложно.
— Ладно, не скажу.
— Ой, Рашидович идет! – вздрогнула Лена, — Легок на помине… Прячьтесь!
Я, как мальчишка, шмыгнул за какую-то трубу. Гляжу, а внизу и впрямь главспец по ТБ. Причем вид у него самый что ни на есть воинственный.
— Эй, наверху! – орет он срывающимся от возмущения фальцетом, — Что за безобразие! Почему без противогаза на площадке?
— Галимзян Рашидович, миленький… может, не надо противогаз? – взмолилась Лена, глядя на него глазами испуганного олененка, — Здесь и загазованности-то почти нет!
Но главспец службу знает туго.
— Разговорчики в строю! Надевай немедленно – или от работы отстраню!
— В нем дышать трудно! – жалобно канючит Лена, — И лицо потеет… и шланг мешается. Можно, я в «лепестке» поработаю? Он у меня с собой.
— Да что ты говоришь? — в голосе главспеца прорезаются откровенно издевательские интонации, — Ты инструкцию по отбору вообще-то читала?
— Ну, читала…
— Есть там что-нибудь про респираторы?
— Нет, но…
— Никаких «но»! «Лепесток» только пыль фильтрует! От паров и газов – не защищает, пора бы знать такие вещи.
Леночка выразительно закатывает глаза и нехотя лезет в сумку за противогазом.
— Ну вот, всегда так… сам бы в нем поработал, перестраховщик…
— А вы, молодой человек, почему нарушаете? – обрушивается главспец теперь уже на меня, — Не прячьтесь, я вас вижу! Немедленно спускайтесь вниз, посторонним там нельзя находиться!
Я поднимаю руки кверху: виноват, мол, каюсь. Напоследок поворачиваюсь к Леночке, чтобы попрощаться. Ох, блин, ну и вид у нее. Без слез не взглянешь.
— Пока, Лена! Мне в другой цех идти надо.
— Угу!
— Тебе еще долго здесь?
— Угу!
— Геройская ты девчонка! Я бы в этой резине и пяти минут не продержался.
— Угу-гу-гу-гу! — то ли смеется, то ли стонет она, демонстративно потрясая хоботом. Самой, мол, надоело до смерти.
Все-таки есть что-то глубоко противоестественное в разговоре с девушкой, на которую напялен противогаз. Ты ей что-то говоришь, а она только мычит в ответ и выглядит, как последняя уродка. Господи, ну почему женщины у нас должны работать в таких нечеловеческих условиях? Тем более, молодые красивые девчата.
— Лена, а давай встретимся после работы? Я у тебя еще раз интервью возьму. Если хочешь – тет-а-тет…
Эх, поцеловать бы ее еще напоследок… девушки от этого просто млеют… но не эту же резиновую харю чмокать?
— Угу! – натужно сопит она, как-то неопределенно качая головой.
— Товарищ корреспондент! Сергей Владимирович! – надрывается главспец, — Я же за вас отвечаю! Немедленно вниз!
— Все, иду! Иду!
В общем, так и не успел я разобрать смысл этого ее последнего «угу»… Я лишь делаю ей на прощание ручкой и лезу вниз. А она, тяжело дыша и еле перебирая ногами – наверх. Когда из-под халатика снова мелькнула знакомая голая попка, я просто зажмурился. Эх, Лена, Лена, что же ты с нами делаешь! Всех работяг здесь, наверное, давно с ума свела, причем, не прилагая никаких усилий. Как бы тебе все-таки объяснить, что нельзя так на работу наряжаться, дабы не провоцировать сердечные приступы у бедных аппаратчиков и слесарей?
К тому времени главспец уже слегка поостыл.
— Дисциплинка, вашу мать! – по инерции выругался он, когда я подошел поближе, — Видали? Говоришь этим девчонкам, говоришь… как будто это мне, а не им нужно!
— Она не виновата, — попытался я заступиться за Лену, — У нее с противогазом что-то.
— Проверю. А вы тоже хороши… добро, хоть надышаться ничем не успели, откачивай потом… А то был у нас тут один такой герой-писатель – когда обратно через проходную выходил, весь пиджак был, как решето, и морда в крапинку. Кислотой обрызгало… Так его жена на нас чуть в суд не подала!
— Да я все время внизу возле окошка стоял, — заверил я его, — Только под конец поднялся помочь.
— А чего помогать-то было? (ну да, тебе бы это точно в голову не пришло)
— Так, просто…
— Вы глядите, без самодеятельности. Здесь вам не кондитерская фабрика!
— Да, мне уже говорили, — иронически хмыкнул я.
— Кстати, как вам наши лаборантки?
— Молодцы, трудятся в поте лица. Но им не позавидуешь.
— В каком смысле?
— Ну… хотя бы в том, что заставлять женщин работать в противогазе, да еще в такую жару – это не выход из положения. Лекарство не должно быть хуже болезни.
Кажется, Галимзян Рашидович смутился.
— Она вам что, про обмороки рассказала?
— Типа того.
— Болтают что ни попадя… Так вот! – запальчиво произнес он, пригрозив пальцем сидящей наверху девушке, — Во-первых, это было всего пару раз, во-вторых, тогда над девчонками просто глупо подшутили – засунули, понимаешь, капроновый чулок в шланг, типа боевого крещения – кстати, мы этим шутницам потом по строгачу влепили, а в-третьих…
— Пару раз, говорите? – я уже открыл было рот, чтобы выложить ему всю правду о сегодняшнем инциденте, но вовремя вспомнил предостережение Лены и не стал развивать тему, — Кстати, сколько лет этой девушке?
— Не волнуйтесь, совершеннолетняя. Да вы не думайте, я все понимаю. Женщины – они везде женщины… им прическа и макияж иной раз важнее жизни… Но и нас понять нужно. Разреши им без противогазов работать, половина тут же перетравится, а половина из больничных вылезать не будет! Я ж не виноват, что он прическу мнет и дышать в нем трудно… да, кстати, не так уж трудно, просто привыкнуть надо. Вон, когда здесь в войну иприт делали, вообще одни девчата восемнадцатилетние работали, так они по восемь часов из противогазов и защитных костюмов не вылезали! Кто втихаря снимал подышать, тех через полгода на кладбище везли. А остальным – нашатырный спирт в шланг, и клизму с холодной водой каждые два часа, чтобы сознание не потеряла. Вот это, я понимаю, была душегубка! А сейчас-то что, курорт почти…
— Вечная память тем девчатам, — говорю, — Но сейчас все-таки не война. Мужчин бы на их место… или приборы какие-нибудь автоматические.
— Так мужик-то наш не дурак за лаборантскую ставку здоровьем рисковать, — усмехнулся главспец, покачав головой, — Ему ниже аппаратчика не предлагай, да еще по особо вредной сетке! А там тебе все – и санатории, и дополнительные отпуска, и льготы разные. А насчет приборов… как вам новая установка? — это он, видать, тему решил сменить.
— Сразу видно, полная автоматизация, — усмехнулся я.
— Так ведь за валюту покупали, – не уловил он сарказма, — Ну что, теперь в 11-й?
— Да. Только распорядитесь, пожалуйста – пусть за ней присмотрят. А то мало ли что…
Галимзян без лишних слов схватил за руку первого попавшегося рабочего (где они только раньше прятались?) и ткнул ему пальцем в Лену. Рабочий понимающе кивнул и, натянув противогаз, шустро полез наверх.
— Я не спорю, недостатки в нашей работе есть. А у кого их нету? Так что вы, пожалуйста, не сгущайте красок, когда писать будете. Как говорит Михаил Сергеевич, больше позитива!
— За это не беспокойтесь. Кто ж мне позволит?
Обошел я еще пару производств – там, слава богу, без приключений обошлось, в столовой пообедал, на очистные сооружения заехал, пару интервью в заводоуправлении взял – вроде бы все сделать успел. А тут уже рабочая смена закончилась, народ из проходных повалил. Эх, думаю, вот бы встретить сейчас мою Лену, да пообщаться с ней в спокойной обстановке, без дурацких противогазов и главспецов…
И знаете, мне повезло! Иду я к нашему редакционному «рафику», гляжу – на автобусной остановке в толпе женщин стоит моя давешняя знакомая. Я ее даже со спины узнал, она и тут в мини-юбке была, а уж эти ножки я бы ни с какими другими не спутал.
Естественно, сразу бросаюсь к ней.
— Лена! Как ты?
— Ой, Сережа! Привет!
— Привет! Извините, девушки, я у вас подружку конфискую ненадолго.
Ну, и конфисковал. А те вслед хихикают: «Повели нашу принцессу под белы рученьки!»
Я ее спрашиваю:
— Лена, а почему принцессу? У тебя папа, случаем, не король?
— Не король! – смеется она, — Он у меня здесь, на заводе, слесарем работал. А принцесса – это потому что все говорят, что я на принцессу из «Бременских музыкантов» похожа. Ну, из мультика.
— Точно, — говорю, — Там принцесса тоже в коротеньком платье. Только ей до тебя далеко!
— Правда так думаешь? – хлопает ресницами это чудо в мини-юбке.
Господи, кажется, я окончательно и бесповоротно влюбился.
— Есть в тебе что-то такое… На «мисс Химпром» выдвигаться не пробовала?
Она аж зарделась.
— А что, разве такой конкурс есть?
— Не знаю, — жму плечами, — Почему бы и нет? Я к тому, что тебе лучше по подиуму в купальнике ходить, чем на заводе горбатиться. Знаешь, противогаз тебе совсем не идет.
— Да кому же он идет? – конфузливо прыснула она в ладошку, — Представляю, как я выглядела с этим хоботом…
«И с голой попкой!» — ехидно улыбнулся я про себя. Судя по характерной рельефной тени, проступавшей сквозь тонкую материю юбки, ее легкомысленные ажурные трусики и сейчас были на ней.
— Могу потом фотографии прислать. Посмотришь.
— Ой, а ты что – все-таки снимал меня? В таком виде?!
— Извини, трудно было удержаться. Кстати, могу и еще раз снять. Без противогаза-то ты смотришься куда лучше!
— Вот как? Ну, давай, фоткай! – приосанилась она, кокетливо отставляя ножку, — Кстати, знаешь, почему я сегодня в цехе чуть не задохлась?
— Ну? – спросил я, наводя резкость.
— Да это Валька наша, уборщица, мыла вчера полы, и нечаянно скинула мой противогаз в ведро. Никому не сказала, сумку отжала и на стеллаж поставила. А коробка-то у противогаза отсырела, вот воздух через нее потом и не проходил! – тут она не выдержала и звонко засмеялась, — Валька так извинялась! А я-то еще думала, чего ж дышать-то так тяжело?
Иными словами, пока я беззастенчиво пялился на ее жопу, она молча сходила с ума от удушья, продолжая при этом работать, пока не свалилась без чувств. И все из-за какой-то дуры-уборщицы. А потом явился главспец, и этот ужас начался заново… Как она вообще осталась в живых, когда с одной стороны у нее был наполненный ядом вонючий реактор, с другой – грозящий репрессиями Галимзян, а на ней – только халатик, трусики и противогаз, в котором невозможно дышать?! С моей точки зрения ничего смешного тут не было вовсе, вспомнить только, какое у нее было лицо, когда я стянул с него маску. Краше в гроб кладут. А теперь вот, хохочет, как ни в чем не бывало. И даже зла на ту дуру-уборщицу не держит. Вот это девчонка! Просто супер.
— Знаешь, ты меня тогда здорово напугала!
— Да я сама испугалась, если честно. Вдруг такая слабость накатила, перед глазами круги черные пошли… Потом хлоп, лежу на полу, в ушах звенит, в глазах темно. Мамочка, думаю, где это я? И тут меня кто-то как шлепнет по попке!
Теперь уже настала очередь краснеть мне.
— Не обижайся, это я тебя так в чувство приводил. По щекам хлестать жалко было.
— А по заднице, значит, не жалко? – притворно надула губки Леночка, — Да ладно, все равно спасибо!
— На здоровье. Лена, один вопрос… Тебе не страшно здесь работать?
— Поначалу было немного, — призналась девушка, — А теперь привыкла. Зарплата хорошая, бесплатные путевки, пенсия в сорок пять…
— Ты что, серьезно рассчитываешь дожить здесь до пенсии?! – вырвалось у меня.
— Почему бы и нет? Другие-то работают. А у меня, между прочим, в школе пятерка по химии была.
— Ну и поступала бы в институт!
— Разве что заочно. У меня мама болеет…
И что же – теперь ты должна будешь всю жизнь добровольно возиться с химикалиями, дышать разной дрянью и падать в обмороки от удушья, чтобы в конечном итоге выйти на пенсию в сорок пять лет старухой-инвалидом, и тут же умереть от рака? Нет уж, моя девочка! Я заберу тебя отсюда, и чем скорее, тем лучше. Как насчет выйти за меня замуж? Да, даже о таких вещах мелькнула мысль… причем бредовой она мне ничуть не показалась.
— Лена, — тихо сказал я, беря ее за руку.
— Что, Сережа? – широко распахнула она свои огромные глаза.
— То самое…
Так состоялся наш первый поцелуй.
Ехать со мной в город она, правда, в тот раз отказалась, сказала, что в ближнем поселке живет и к маме торопится. Думаю, сказала правду… не похожа она была ни на блядь, ни на динамщицу, несмотря на привлекательную внешность и любовь к мини-юбкам. Да я и сам решил не торопить события. Короче, обменялись мы телефонами и договорились для начала пойти в субботу на пляж (из чего я сделал вывод, что постоянного парня у нее нет, иначе она вряд ли согласилась бы). Но тут меня срочно в командировку направили. А потом она куда-то пропала. В общем, так вышло, что больше мы с моей принцессой не виделись. А тот наш поцелуй так и остался последним…»
* * *
— Ну, что ж? Грустная, конечно, история… Но почему же – «боль на всю жизнь»?
Рассказчик тяжело вздохнул, и мне показалось, что в уголках его глаз блеснули слезы.
— Так ведь погибла она через неделю.
— Как???
— У них там авария произошла. Установка полыхнула. Почти все убежали, а она не успела. Ее так и нашли потом: в обугленном халатике и противогазе с перебитой трубкой. Маску от лица вместе с кожей пришлось отдирать. Это мне врач знакомый рассказывал, он сам там был… А я, бывало, как вспомню ее глаза, эти ямочки на щечках… да как представлю себе… Говорят, на похоронах гроб даже не открывали. А уж как ее родители убивались, это вообще страшное дело. Она ведь у них одна была.
— О, господи! – потрясенно воскликнул я, чувствуя, как невидимая рука сжимает и мое сердце.
— Естественно, никаких подробностей поначалу сообщали, — продолжал мой попутчик, — Мы в газете так и напечатали – мол, на заводе был пожар, но жертв и угрозы населению нет. Потом там все-таки признались, что жертвы были. Я даже их фамилии каким-то образом узнал – Павловский и Рябоконь. Ни имен, ни должностей. Ну, Павловский – бог с ним, а вот Рябоконь? Это ж фамилия моей Лены! Мне как ножом по сердцу резануло… правда, потом успокоил себя немного, вдруг, думаю, это какой-то ее родственник или однофамилец – одним словом, мужчина. Тоже, конечно, жалко, но все-таки… Звонил им, но никто трубку не брал. И только когда сообщили, что среди погибших девушка… вот тут и оборвалось у меня все внутри, и понял я, что больше своей Лены уже не увижу. Ее уж и похоронили к тому времени…
Сергей Владимирович прикрыл глаза и отрешенно замолчал. Я тоже молчал, да и что я мог сказать? Будь я трижды хохмач и циник, но когда разговор заходит о смерти, тут уж шутки в сторону.
— Давай, помянем ее, — неожиданно предложил он мне.
Выпили не чокаясь. Закусывать не стали. Потом он вдруг продолжил:
— И знаешь, что интересно? До этого случая жизнь у меня шла вкривь и вкось. Бился как рыба об лед, вкалывал, как проклятый, и все без толку. А потом вдруг все пошло, как по маслу! И в Москву переехал, и женился удачно, и почти сразу получил хорошую должность в крупной газете, несколько книг издал, дети умницы, старший недавно первое место на олимпиаде по физике занял. Опять же – загранкомандировки, квартира в центре, дача в Жуковке… и, главное, на здоровье никто из родных не жалуется, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Или вот, например. Лет десять назад меня завотделом назначили, в позапрошлом году – главным редактором. Так что ты думаешь? Оба раза приказы были подписаны в годовщину ее смерти, день в день!
— Вас послушать, прямо мистика какая-то…
— Мистика, не мистика, но чувство порой такое, что эта девочка… она как бы все мои грехи на всю оставшуюся жизнь с собой на тот свет унесла…
— Ну, это вряд ли. Наука такого не допускает.
— Да я сам понимаю, что вряд ли, но все равно ощущение часто возникает, будто я ей чем-то обязан. Веришь, нет, у меня до сих пор ее фотка на стенке висит, и даже жена не протестует. Когда бываю на родине, обязательно к ней на могилу прихожу с цветами, как на свидание. Главное, мало ли у меня знакомых девчонок было? так я и живых-то забывать начал, даже тех, с кем у меня и вправду что-то было, а тут, поди ж ты – мертвую забыть не могу!
— Она и вправду такая красавица была?
Глаза моего попутчика вновь предательски покраснели. Не говоря ни слова, он плеснул в стаканы остатки коньяка. Мы снова выпили.
— Слушай, Толя, — посмотрел он слегка замутненным взглядом сквозь грани пустого стакана, — А с чего мы вообще вдруг завели все эти разговоры про женщин? Нам что, поговорить больше не о чем?
— Есть, — в тон ему ответил я, — Но потребуется еще одна бутылка.
— Так в чем же дело? – криво усмехнулся он, и полез в портфель…
У нас также ищут:
скачать кончить на грудь видео, лучшее порно инцест видео смотреть бесплатно, многочисленный оргазм девушка, сын трахнул свою маму инцест, инцест в жопу видео, пикаперы ебут эрик, порно сын трахнул мать домашнее, сквирт мастурбирует, дочка и сын ебут маму i, трахалась с папиным другом, целка соседка рассказы, смотреть видио целок, видео секс сквирт массаж, домашний срыв целки, случайно трахнул смотреть, как жена трахается при муже, выебал студентку фото, трахнул в порно, Девица снимает трах с подругой и молодым трахарем, порно нарезка миньет, трахнули ксюшу i, брат порвал целку своей младшей сестре видео, эротические рассказы фистинг читать, секс рассказы инцест читать онлайн бесплатно, сын трахнул маму расказ, быстрые миньеты смотреть